Книги«С любовью, Паддингтон»: Как медвежонок-эмигрант учит эмпатии

Паддингтон — один из самых необычных сказочных зверей, потому что живёт в совсем не сказочной реальности. Начиная с того, что он эмигрант, которого посадила безбилетником на корабль из Лимы любимая тётя Люси, живущая в доме для престарелых медведей в Перу. Слово «эмигрант» здесь вполне уместно: Паддингтон хорошо говорит по-английски (тётя научила), но плохо пишет, а главное, не знает реалий Англии и Лондона. Метро, магазины и другие особенности жизни европейского города для него удивительны. Из-за этого трогательный Паддингтон всё время попадает в неловкие ситуации, в которых как-то забывается, что он не просто наивный миляга, а медведь, разлучённый с семьёй — и отчаянно ищущий новую. К счастью, его берут к себе терпеливые и любящие мистер и миссис Браун.

Несмотря на такой бэкграунд Паддингтон открыт миру — и мир отвечает ему взаимностью; книги Бонда вообще пронизаны эмпатией. Что бы ни вытворил медведь по доброте душевной, из желания узнать новое или восстановить справедливость (обострённое чувство справедливости — одна из важных черт медвежонка), Бонд никогда не высмеивает своего трогательного персонажа. Автор не пытается сделать из сказки о злоключениях главного героя поучительную басню о том, как надо себя вести. Морализаторство уступает место истории о том, как важно быть честным с самим собой и не судить за слабость близких.

Так, для ребёнка истории о мишке в синем дафлкоте и с чемоданом — это способ увидеть мир, в котором можно быть собой, даже если ты не всегда оказываешься на высоте; это возможность почувствовать, насколько важно быть смелым и открывать новое. Однако взрослый увидит в книгах Бонда куда более трагичную историю.

Образ грязного оборванного ребёнка с большим чемоданом и биркой, оказавшегося без взрослых на вокзале, взят Бондом из страшного эпизода Второй мировой

Когда медвежонок появляется на железнодорожной станции Паддингтон в Лондоне, у него ещё нет имени, а на шее висит бирка с надписью: «Пожалуйста, позаботьтесь об этом медвежонке». Этот образ грязного оборванного ребёнка с большим чемоданом и биркой, оказавшегося без взрослых на вокзале, взят Бондом из страшного эпизода Второй мировой, которому он, житель городка Рединг, в детстве был свидетелем. Из Лондона эвакуировали детей, потому что было очевидно — столицу будут бомбить. Большинство родителей оставались в городе, но детей собирали в дорогу и массово вывозили на поездах в небольшие города и деревни (этот же эпизод описан в «Хрониках Нарнии» Льюиса). Операция «Крысолов» — и тут не обошлось без сказочных коннотаций — началась в 1939 году. В результате за короткий срок было эвакуировано более 3,5 миллиона человек, среди которых были дети школьного возраста, матери с маленькими детьми, беременные, люди с инвалидностью и учителя. Все они внезапно оказались вдали от дома и от родственников с тем, что могли унести из дома в руках.

Образ эмигранта из Венгрии мистера Грубера, который становится другом Паддингтону в книгах, также родился из детских воспоминаний Бонда. Будучи ребёнком, писатель видел множество русских, польских и других эмигрантов из Восточной Европы и очень им сопереживал. Недоверие и просто плохое отношение к беженцам отнюдь не исключительная примета сегодняшнего дня, и для Бонда было важно в ненавязчивой форме показать в лице Грубера достойного человека, ставшего уважаемым членом общества, хотя когда-то он был таким же чужим Лондону, как Паддингтон. К тому же этот герой бывал в Южной Америке, поэтому они с медвежонком обсуждают как схожий опыт эмиграции, так и родину последнего.

Хотя первая история о мишке, «Медвежонок по имени Паддингтон» (1958), и другие книги серии — это лёгкое чтение о весёлых приключениях и радостной жизни, в нём проступает тяжёлый подтекст военных лет: в 17 лет Майкл Бонд ушел добровольцем на войну. Но ощущение безопасности и безмятежности жизни семьи из дома 32 по улице Виндзор-Гарденс — тоже сознательный выбор автора. Он придаёт приключениям Паддингтона в 50-х годах и позднее благостное ощущение довоенных 30-х. Именно этот мир спокойствия и уважения неизменно притягивает читателей.

Сам Бонд в предисловии к одной из книг рассказывает, как благодарен людям, пишущим ему, и вспоминает послание от смертельно больной монахини, для которой книги о Паддингтоне были источником утешения в тяжёлые дни в больнице. При этом автор удивительно легко писал не только для детей, но и взрослых — и в книгах для тех, кто старше, притаились и убийства, и жёсткий юмор, и даже фуд-порн. Помимо Паддингтона он создал знаменитую морскую свинку Ольгу да Польгу, рассказывающую о своей жизни как барон Мюнхгаузен, и месье Памплемуса, гурмана и инспектора гидов по ресторанам во Франции.

Бонд никогда не оставлял понимание толерантности не как части этикета,
а как естественного состояния личности, уважающей себя
и других

Но для кого бы Бонд ни писал, он никогда не оставлял добродушную иронию и понимание толерантности не как части этикета, а как естественного состояния личности, уважающей себя и других. Мир его сказок лишён острых углов и драматизма книг соотечественников Джеймса Мэтью Барри или Джоан Роулинг и сарказма Роальда Даля, но в этом скорее стоит видеть силу писателя. Гораздо труднее много лет привлекать читателей в мир, в котором всё, по большей части, хорошо. За почти шестидесятилетнюю историю Паддингтона мир пережил несколько потрясений международного масштаба, а последний кризис беженцев в Европе вновь сделал истории о медвежонке как нельзя более актуальными: начавшись с простых и понятных идей о том, что «чужих детей не бывает», а иностранцы так же обогащают городское «единство непохожих», как и коренные жители, сюжет Бонда закольцевался.

В 2017 году вышла 27-ая и, как теперь выясняется, последняя книга серии, «С любовью, Паддингтон». В ней мы, наконец, узнаём, что тётя Люси действительно получает письма от любимого племянника и понимаем, какими видел медвежонок приключения, которые читатель знает по рассказам от третьего лица. Знаменитый медведь, статуя которого появилась на одноимённом вокзале (а к премьере полнометражного фильма в Лондоне расставили ещё полсотни — в рамках благотворительной кампании в пользу Общества по предотвращению жёсткого обращения с детьми), стал чем-то большим, чем герой детской литературы. Он стал символом понимания и доброты, любви и дружбы, а также терпения и терпимости, спрос на которые сегодня особенно велик и которым можно поучиться у необычного лондонца родом из «дремучего Перу».

Фотографии: Studio Canal, Hamleys