Красота«Сложнее всего было
с размером одежды»: Женщины о том, как принять тело, если оно изменилось

 Я была «пухлым» ребёнком, поэтому в школьные годы постоянно сталкивалась с буллингом. «Бегемот», «слон» и прочие словечки, подчёркивающие параметры, регулярно звучали в мой адрес. Дома это подкреплялось попытками посадить меня на очередную диету. Так во мне укрепилась идея, что все нормальные, а я нет. Хотя сейчас, когда смотрю на свои детские и подростковые фото, я вижу лишь милую девочку.

В пубертат появилась новая причина для травли — пушок на лице оформился во вполне явные усы. Восковой и лазерной эпиляции тогда не было, я пыталась их осветлять, но всё равно слышала грубые насмешки. Тогда я ещё больше стала ощущать себя фриком: я чётко усвоила, что такой, как я, девушка быть не должна, но никак не могла повлиять на свою внешность. У меня ушли годы, чтобы научиться видеть в себе хорошее. Но до сих пор, когда начинаю с кем-то общаться, первой возникает мысль: «Сейчас меня будут оценивать».

Вес набирался скачками, менструация была нерегулярная, гормоны скакали. Я ходила от одного эндокринолога к другому, никто из них не мог толком объяснить, что со мной происходит. Причиной называли то СПКЯ (синдром поликистозных яичников), то микроаденому гипофиза (она может влиять на гормональный фон), то ещё что-то. Каждый врач назначал новые препараты, на фоне их приёма удавалось сбросить десять килограмм, но потом я набирала двадцать. В другой раз я сбрасывала двадцать, но набирала тридцать. Я перебирала разные диеты, убивалась с тренером в зале, но тело от этого не становилось стройнее. В одном из авторитетных эндокринных центров мне предложили подождать, пока я поправлюсь до ста пятидесяти килограмм, а потом прийти на резекцию желудка.

Я хочу отметить, что при росте в 166 сантиметров мой комфортный вес — восемьдесят килограмм (в нём я ношу 48-й размер, что меня абсолютно устраивает). Только один раз мне удалось скинуть вес до семидесяти килограмм, и тогда я была 44-го размера. Это к вопросу о нормативах роста и веса.

Я думаю, что полным людям было бы легче себя принимать, если бы не проблема с подбором одежды. Когда ты больше 50-го размера, то производители предлагают одеваться в бесформенный мешок. Но мы тоже хотим выглядеть стильно, подчёркивать фигуру и выражать себя через одежду. Отсутствие полноценного выбора очень удручает. Я бы назвала это дискриминацией со стороны ретейла: они не хотят тратить много ткани и заморачиваться с выкройками, поэтому предпочитают нас не замечать. Любопытно, что даже многие плюс-сайз-модели почти всегда без живота (то есть, скорее всего, не обошлось без абдоминопластики). А он является, наверное, самой сложной к принятию частью тела. И он же сильно усложняет подбор гардероба. В итоге их профили всё равно закрепляют идею о том, что ты выглядишь как-то неправильно.

Сейчас мой вес достиг ста двенадцати килограмм, и это очень тяжело как морально, так и физически — столько я ещё не весила. Я начала работу с психотерапевтом и впервые за всю жизнь смогла себе признаться, что проблема набора веса кроется в РПП. По сути, с детства еда была единственным доступным способом отвлечься от кошмара вокруг. Сейчас, когда я вспоминаю периоды резкого набора веса, понимаю, что они были в моменты сильных потрясений, с которыми я была не в силах справиться. И мне очень больно, когда я читаю комментарии про «ленивых» и «любящих пожрать» людей. Потому что за этой «любовью пожрать» обычно кроются жизненные драмы (насилие, смерть близких, тяжёлые расставания и тому подобное). А за «ленью» — депрессия и другие расстройства. Жить в теле, которое не принимают другие, становится дополнительным испытанием. Внешняя агрессия никак не способствует исправлению ситуации, как и советы «поменьше есть и заняться спортом». Что может помочь, так это тепло и поддержка. И понимание, что в тебе видят личность, а не жировую массу.

 Мне пришлось столкнуться со значительными изменениями в теле. В марте 2018 года у меня нашли опухоль на яичнике. Врачи поставили диагноз: пограничная серозная опухоль. Сделали несколько операций, в ходе которых яичник не удалось спасти. Через год случился рецидив, и врачи удалили второй яичник и матку. Возникли осложнения, мне сделали ещё одну операцию, для которой потребовалось разрезать живот. Теперь, помимо мелких шрамов, у меня есть шрам на полживота. Вес резко пошёл вверх после операций, а из-за набора веса у меня появилось много растяжек по всему телу. 

Вес, к сожалению, сказывается на качестве жизни: появилась одышка, стало тяжело двигаться, да и в целом желание делать это пропадает. Не такой мне хочется себя видеть. Я много раз пыталась бороться. Самой удачной была весенняя попытка — тогда получилось избавиться от десяти килограмм. 

Мне кажется, я начала принимать своё тело буквально в последние год-два, да и то не на сто процентов. Раньше, как и у многих, у меня было много недовольств внешностью: толстая, грудь маленькая, лоб большой, нос кривой и так далее. Но после болезни я вдруг осознала: неужели моё тело столько вынесло ради того, чтобы я продолжала его не любить? И я стала относиться к нему как к самому ценному, что у меня есть. Я считаю, что попросту не имею права его не любить. Я абсолютно спокойно отношусь к шрамам — вот честно, даже не замечаю их. Я могу вставать каждое утро с постели, могу видеть, слышать, обнимать близких, могу делать всё, что угодно. А многие лишены этого. Недовольства своей внешностью перекрываются безграничной благодарностью телу за то, что оно выдержало. И я действительно стараюсь о самой себе и о своём теле думать только с любовью.

С негативными замечаниями я сталкивалась и сталкиваюсь до сих пор. Самым запоминающимся для меня был «комплимент»: «Катя, ты такая красивая! Но вот похудела бы, была бы ещё красивее!» Вроде человек что-то приятное хотел сказать, но всё хорошее незаметно из-за последних слов. Больше всего меня поражает, когда какие-то негативные комментарии или непрошеные советы произносят взрослые люди. Неужели они за всю жизнь так и не поняли, что если их мнение не спрашивали (а уж тем более по поводу чужой внешности), то его не стоит излагать? Сейчас, будучи взрослой, я не реагирую на такие замечания, но в подростковые годы меня очень задевали комментарии по поводу моего веса и брекетов.

 Не могу сказать, что сталкивалась с кардинальными переменами, но, конечно, материнство и рождение ребёнка изменили моё тело. При этом сама беременность и первые годы дочери положительно повлияли на него: благодаря ГВ я ела, что хотела, и вообще не думала об этом. Но когда грудное вскармливание закончилось, было сложно поменять образ жизни, и я оказалась не в самой комфортной для меня форме. Пришлось признать, что нужно что-то делать, так как больше я не чувствую себя женщиной своей мечты.

Я, наверно, никогда не принимала своё тело, но любила какие-то отдельные его части: запястья, шею, ноги. Когда я взрослела и менялась, в моде была сильная худоба, модели, Кейт Мосс, а мой тип фигуры довольно далёк от этого, и даже будучи объективно худым подростком, выглядела я всё равно по-другому и думала, что дело во мне.

Через пару лет после рождения дочери в интернете наконец стали более открыто и честно говорить о материнстве, женщинах, телах, бодипозитиве в целом. Я видела разных женщин, тех, кто похож на меня и кого считают красивой. Это помогло начать путь принятия себя. Особенно помогает то, что, говоря об этом открыто, я могу так же вдохновить кого-то на более бережное отношение к себе. Мне кажется, что на женщин оказывают сильное давление из-за внешности, а хотелось бы, чтобы от нас уже отстали.

В последние годы я много думала о том, что хотела бы быть худее, но никак не могла понять, это моё желание или давление общества. Но в итоге решила, что если похудею и мне не понравится, то верну вес обратно. Думаю, у каждого человека есть свои комфортные вес и форма и нужно придерживаться их, а не каких-то общепринятых стандартов. Сложнее всего было принять то, что я больше никогда не буду угловатым подростком. Но непонятно, зачем мне это нужно. Что с точки зрения психологии стоит за этим? Возможно, оставаясь подростком, я чувствую себя более безопасно, так как не привлекаю лишнего внимания. Очень интересно в этом покопаться.

Несколько месяцев назад мы с подругой, фотографом Полиной Сойреф, сделали мне обнажённые фотографии на тему изменений в теле женщин из-за материнства и не только. Я выложила их в инстаграм с мыслями на эту тему, и одна девушка анонимно и очень настойчиво пыталась мне доказать, что, как бы я себя ни убеждала, красивой всё равно не стану, а друзья мои просто недостаточно смелые, чтобы сказать мне правду. Это было интересно, конечно. В таких случаях я думаю, какую жизнь ведёт человек, который пишет такое другим, как он общается с самим собой, как относится к своему телу, какие у такого человека друзья, партнёр, сколько поддержки он от них получает. Я верю, что счастливый человек не будет писать подобное другим и эти комментарии вообще не обо мне.

Я также понимаю, что сейчас живу в комфортном пузыре людей, которые придерживаются феминистских взглядов, которых не волнуют волосы на чужом теле, сексуальная ориентация и тому подобное. Но иногда натыкаюсь на посты в инстаграме и окунаюсь в реальную жизнь, понимая, что до идеального мира без осуждений, непрошеных советов и принятия ещё очень далеко. 

Сейчас я хочу быть более сильной, спортивной и выносливой, поэтому занимаюсь спортом (когда хочется им заниматься в удовольствие). Начала бегать, например. Сразу чувствую результат: тело становится крепче, живот уходит. Приятно видеть, что тело готово меняться, если я этого захочу. Главное — делать всё по любви, а не от ненависти к нему, а то ничего не получится. Это, конечно, долгий процесс, но сейчас мне приятно смотреть на себя в зеркало и принимать какие-то свои «неидеальности». Дело не в теле, а в том, как мы себя в нём чувствуем.

 Всю жизнь я была очень худой, периодами даже справлялась с анорексией. Но два года назад за пару месяцев я поправилась на пятнадцать килограмм. Это случилось после очередного периода анорексии: работа с психологом, приём антидепрессантов и в виде побочных эффектов у меня появились килограммы.

Мне всегда было сложно принять своё тело. В школе, в которой я училась до девятого класса, я была тем самым изгоем, который подвергается постоянному буллингу. Одной из излюбленных тем был мой маленький вес. Тогда при росте в 175 сантиметров я весила около 45 килограмм — это и правда мало, и мои ровесники помогли мне возненавидеть своё тело, я хотела изменить его, поправиться хотя бы немного.

Комментарии были разные. Помню самое обидное: когда лет в тринадцать выложила в какую-то местную фотогалерею снимок в полный рост, посыпались комментарии, что у меня «кокаиновая худоба». Я тогда страшно расстроилась: удалила пост и долгое время не выкладывала фотографии в полный рост. В семье тоже часто всплывала тема моей худобы: бабушки сокрушались, почему я такая.

Тем не менее, когда я поправилась и с размера XXS перешла на M, я всё равно не принимала своё тело. Сейчас я считаю себя полной, хотя понимаю, что мой вес нормальный. Люди говорят, что мне так намного лучше, но это не помогает. Хотя подобные комментарии не могут положительно повлиять на людей с РПП. Всяких неуместных замечаний хватает. У меня небольшой животик, я особо с этим не борюсь, не сушу себя диетами, потому что и так мало ем. Как-то знакомая из-за фото в соцсетях написала мне поздравления с беременностью. Такое странно слышать, встаёт вопрос о воспитанности людей.

Сложнее всего оказалось принять изменение размера одежды. Всю жизнь ты носишь самые маленькие типа XXS и XS, а сейчас не помещаешься даже в S. Было сложно и потому, что в течение года пришлось полностью поменять свой гардероб, даже всю верхнюю одежду. Первое время я пыталась как можно скорее похудеть, занималась активно спортом, сидела на диетах, но не видела результатов, расстраивалась и бросала.

Сейчас же я в какой-то степени приняла своё тело. В здоровом и лёгком режиме хочу сбросить пару килограммов, но стараюсь не уделять этому много времени. Это совсем не так важно, как кажется.

 Резкие изменения в моём теле произошли ещё в школе. В восьмом-девятом классе я была очень крупной девочкой. Мой рост больше 180 сантиметров, и мои килограммы делали из меня человека, которого трудно не заметить. Кстати, тогда мне было довольно комфортно в своём теле, я не видела каких-то значительных минусов, меня всё устраивало. Но не детей вокруг. Моя внешность была идеальным поводом для насмешек: почти каждый день я слышала обзывательства со стороны ровесников и школьников постарше. Только это заставило меня заняться собой вплотную

Сейчас точно не помню, но, по-моему, за одно лето мне удалось скинуть десять килограмм, прибегнув к кардиотренировкам (бегала каждый день) и контролю питания (ничего не ела).

То есть произошло следующее: я была полная, но довольная собой, мне указали на мои «недостатки», я поверила в них, это меня замотивировало действовать, я добилась результата, но чувство, что я не идеальна, осталось. Комплексы, приобретённые в том возрасте, живут во мне по сей день, хотя прошло уже более десяти лет постоянной борьбы с «лишним» весом. Сейчас я вижу в зеркале красивое тело, но не чувствую его. Всё равно где-то внутри сидит эта заноза, что я «жирная». Я не могу принять и полюбить себя. Из-за этого вылезает очень много неприятностей вроде страха публики и осуждения. Доходит до того, что каждый раз я перебарываю себя, когда надо позвонить в какой-либо сервис. Мне трудно завязать романтическое знакомство. Я жутко стесняюсь.

Я часто анализирую это. Я вижу проблему, знаю, откуда она взялась, но не знаю, как с ней справиться. Предстоит ещё очень много работы над собой.

 Кардинальные изменения тела со мной случались по двум параметрам: у меня сильно менялась кожа и за короткое время значительно менялся вес. После рождения второго ребёнка у меня появился небольшой диастаз и живот как будто всё время «слегка беременный». Я могу надуть его так, что будет казаться, что я вот-вот рожу. Иногда я хожу по дому и пугаю так мужа, он отвечает: «Не показывай на себе, так и останешься». Раньше мне всегда уступали место в автобусе. Знакомые задалбывали вопросами: «Ой, ты что, ждёшь третьего?» — никогда так не делайте. Сейчас живот всё ещё выпуклый, но не так бросается в глаза. Но когда я пошла на уроки вокала и преподавательница попросила меня дышать животом, брать дыхание для пения в него и я стала его надувать, она спросила, не беременна ли я, потому что в таком случае нужно будет работать по-другому. Я научилась на это не раздражаться, хотя в целом хотелось бы, чтобы люди как можно меньше задавали столь интимные вопросы без надобности.

Потом я поправилась на одном антидепрессанте — он делает так, словно организм черпает калории прямо из воздуха. Даже если сильно ограничиваешь себя в еде на нём, всё равно полнеешь, но и аппетит он тоже сильно разгоняет. Всю жизнь у меня был вес пятьдесят пять килограмм, в беременность я набрала только вес самого живота. А тут я стала весить за восемьдесят (на самом деле я тогда не взвешивалась, чтобы не расстраиваться), мне было тяжело ходить, ноги тёрлись друг о друга при ходьбе. Я офигела от таких раскладов, у меня не было никакого времени на адаптацию. Возникла лёгкая дисфория, очень не нравилось смотреть в зеркало — то есть я была готова применить принципы бодипозитива к кому угодно, кроме себя. То же касалось и кожи: у меня с семнадцати лет псориаз, и порой бывают такие обострения, что на мне буквально нет живого места, и этого никак не скрыть — приходится иметь дело с реакцией окружающих. За это время я прошла большой путь самопринятия, и мой дзен уже таков, что я могу спокойно раздеваться на пляже, отвечать на вопросы детей и советы старушек.

Псориаз в первое время оказался просто трагедией. Мне было мало лет, у меня была публичная профессия — журналистка, моё тело обсыпало практически полностью за несколько дней, и мне казалось это концом света ещё очень долго. Много лет я даже само это слово не могла произносить, оно было для меня пропитано стигмой, как наливное яблочко ядом. Бодипозитивная оптика оказалась очень исцеляющей для меня. Кожные заболевания — это предмет умалчивания, об этом совершенно не принято говорить. Даже в том же бодипозитиве есть дискурс акне-позитива, но про дерматиты в этом ключе говорят нечасто, что странно, учитывая, что псориаз до сих пор считается неизлечимым — людям с этой особенностью действительно важно учиться принимать своё тело.

Когда мой вес после смены препарата уменьшился до семидесяти килограмм, мне стало комфортно — такой вес мне не кажется большим, мне удобно двигаться, и при этом я чувствую себя достаточно укоренённой, что ли, будто меня не унесёт ветром. Из состояния принятия собственного тела меня способна сейчас вытряхнуть разве что моя мама. Когда, например, она даёт понять, что летом в тридцатиградусную жару мне лучше носить одежду, которая будет закрывать руки и ноги. А когда я этого не делаю, она идёт как бы на пару шагов позади, чтобы люди не думали, что мы вместе, и говорит, что ей рядом со мной стыдно. Мне хочется встряхнуть её и сказать: «Мам, что тебе важнее — мнение людей, с которыми ты даже не знакома и которых больше никогда не увидишь, или мои чувства?» Но я не говорю, потому что этого, мне кажется, уже не исправить.

О да, я сталкивалась с негативными замечаниями. Мне, по сути, все эти годы был заказан вход в бассейны, аквапарки, парикмахерские — в такие заведения меня попросту не пускали. Однажды в аквапарке попросили не залезать в воду, потому что другим посетителям будет некомфортно. Был случай, когда проводница в поезде пыталась меня высадить in the middle of nowhere в Сибири, потому что на меня пожаловался кто-то из попутчиков. Им просто не понравилось, как я выгляжу, и они сочли это чем-то вроде проказы. Постоянные замечания в автобусах о том, что я могла бы что-то с длинным рукавом надеть, — это обычный фон, на который я уже не обращаю внимания.

Всё это время я активно борюсь с обострениями. Плазмаферез, ПУВА-терапия, госпитализации в КВД, инъекции иммуносупрессоров, всевозможные мази — господи, чего только я не пробовала. Даже если лечение оказывалось успешным, то с новым обострением успех уже не повторялся — иммунитет будто адаптировался к воздействию и шёл в обход. Сейчас я на терапии биопрепаратами — они созданы посредством генной инженерии. Благодаря этому я в полной ремиссии и надеюсь наслаждаться ею долго.

Сейчас я принимаю своё тело практически полностью. Хотя без выпирающего живота мне было бы гораздо проще — банально меньше нежелательного внимания в свой адрес. А лично мне в моём теле достаточно хорошо. Оно подарило жизнь двум людям, оно умеет получать разнообразные удовольствия, оно, в конце концов, содержит мой мозг, который я высоко ценю. Моё тело классное.

 Когда мне был двадцать один год, со мной случилось совершенно прекрасное событие — я забеременела двойней. К концу срока живот вырос до невероятных размеров, так происходит не всегда и не у всех, но у меня было так. Грудь тоже увеличилась на пару размеров, что меня не сильно обрадовало. У меня тонкая кожа, склонная к растяжкам, и с тех пор на животе характерная «мятая» текстура. Можно сравнить с тем, как если бы лист бумаги смяли, а затем попытались расправить. Беременность не всегда несёт за собой кардинальные изменения тела, всё индивидуально — дело не только в генах, на которые так любят ссылаться, но и в следующих шагах по восстановлению, в заботе о себе.

До изменений я не принимала себя: «слишком бледная», «толстые ляжки» (это было далеко от объективной реальности), «толстые колени». Сравнивала себя с кем? С супермоделями 90-х и Кристиной Агилерой из клипа «Dirty». А после беременности я и подавно начала игнорировать своё тело. Просто делала вид, что его не существует, это не моё! Одежда посвободнее, отсутствие зеркал и какой-либо заботы. Мне хотелось, чтобы оно там как-нибудь само разобралось, казалось, что нужно просто подождать. Тонкие кисти и вытянутый овал лица подыгрывали мне, все окружающие до сих пор уверены, что я «худенькая». Я охотно играла в это.

Сложнее всего было принять живот после беременности с растянутыми кожными складочками. Даже не растяжки, а именно мятость кожи. Я скучаю по своему животу до беременности, у меня был очень красивый и складный пупок, которым я гордилась (серьёзно!). Но сейчас я смотрю на своих десятилетних детей и думаю, что не променяла бы их ни на один даже самый идеальный живот. Поэтому считаю, что я всё сделала верно. Сейчас я стала осознаннее. Есть понимание, что, во-первых, только от меня зависит, как я выгляжу. Это результат принятых в прошлом решений, поэтому то, какая я есть, — это мой выбор. Во-вторых, только я могу изменить своё тело, если мне это так необходимо. Ни чья-то любовь и забота, ни чьи-то услуги, к которым я обращаюсь, чтобы откупиться от ответственности за своё тело. Мне нравится мысль, что я могу на это влиять, в том числе через принятие и заботу о себе «несовершенной». Это вдохновляет выбирать себя, действовать.

Только в подростковом возрасте я слышала негативные комментарии по поводу бледности кожи, именно из-за этого комплексовала в свои четырнадцать — восемнадцать лет. Не открывала ноги, парилась летом в джинсах. Даже смешно вспоминать об этом, сейчас, скорее всего, в ответ на такой комментарий я покажу человеку средний палец. За эту силу и уверенность сегодня я благодарна всем тем, кто приходит ко мне на съёмки и разбирает тему самоотношения в челлендже. Это невероятное вдохновение. Становиться свидетелем процесса принятия, пути к себе других. Эти люди своим примером помогают и мне выбирать себя.

Раньше я прибегала только к диетам (в двадцать четыре года) и спортзалу. Диету никогда не повторю, только здоровое питание. Хорошо, что организм смог это вынести, сейчас я не буду так над собой издеваться. К пластике не прибегала, но не имею ничего против. Для меня сейчас главный критерий принятия — это любовь, положительное отношение к себе. Я с собой не борюсь, я себе друг. Мне может что-то нравиться больше, что-то меньше, и это «что-то» может меняться со временем, но если эти отношения основываются на любви, то для меня это про принятие. Я принимаю себя и своё тело — оно такое крутое, столько всего сделало и делает. Это фантастика! Я горжусь своим неидеальным телом!

фотографии: Areaware (1, 2)